Тони Хоукс - Теннис на футбольном поле [Играя в теннис с молдаванами]
– Понятно. До чего им, должно быть, было плохо, произнес я, тут же пожалев о своей бестактности.
– Это их убило. Они оба умерли через два года.
Мы проехали еще десять миль, и только тогда я осмелился возобновить разговор.
Когда мы доехали до Сороки, из автобуса я вышел последним, с трудом вытащив свой подарок королю.
– Мне кажется, нам нужно в центр, – сказал я, посмотрев на безлюдные улицы.
– Это и есть центр, – сказал Юлиан.
– Уверен? Ты (мы уже перешли на «ты») сказал, что никогда здесь не бывал.
– Уверен на девяносто пять процентов. Это главная улица.
– Но здесь ничего нет.
– Знаю. Кишинев скучный город, но, по сравнению с остальной Молдавией…
Я так понимаю, Юлиан никогда не искал работу в молдавском турагентстве. Я осмотрелся вокруг и увидел лишь полуразрушенные бетонные здания. Ни магазинов, ни кафе, ни людей.
– Не могу поверить, – сказал я, – что мы протряслись три с половиной часа в автобусе и оказались здесь. И нам придется тут ночевать.
– Мы можем сесть на автобус и поехать назад, – весело заметил Юлиан. – Анита узнает, когда он отправляется.
Анита была подругой Глена. Как и все американцы, с которыми я до сих пор был знаком, она была добровольцем Корпуса мира, квинтэссенции человеколюбия, организации созданной президентом Кеннеди в 1961 году для борьбы с тиранией, болезнями, бедностью и войнами. А вообще Джон Кеннеди говорил: «Другим может показаться, что побочным результатом работы является изменение мнения стран третьего мира об американцах в лучшую сторону и, тем самым, облегчение вероломного завоевания их экономик американскими компаниями». Так благотворителен Корпус мира или циничен? Боюсь, господа присяжные заседатели в отъезде. И явно не в Сороке. В Сороке не было ни души, гиблое местечко.
За обедом я спросил Аниту, зачем она вступила в эту организацию.
– Ну, – последовал ответ, – зависит от того, кого ты спрашиваешь. Если спрашиваешь меня, я скажу, что моя жизнь дома стала слишком однообразной, мне захотелось чего-то нового, и я решила, что могу отказаться от комфорта и помогать другим людям. Если ты спросишь моего брата, он скажет, что я ввязалась в это, потому что я ненормальная.
Два абсолютно разумных мнения. На лице Юлиана было написано, какой ответ ему нравится больше. Ирония в том, что он мечтал уехать в Америку, страну возможностей, а здесь был человек, который добровольно покинул рай, чтобы бороться за выживание вместе с молдаванами. Я мог понять и его, и мнение Аниты, но не уверен, что сам склонялся к какому-то из них.
– Ты пошел на это, просто чтобы выиграть никчемное пари? – промурлыкала Анита в перерыве между ложками супа.
– Почему никчемное? Мне кажется, хорошее пари.
По ее лицу было видно, что по поводу причины моего приезда она разделяла то же мнение, что и ее брат по поводу ее собственного.
– Что ты знаешь о местных цыганах? – спросил я.
– Им пришлось обосноваться здесь при советском режиме, и они вполне преуспели. Это богатое сообщество, они живут в больших домах на холме, но я никогда там не была. Местные жители говорят, что там небезопасно.
– Ничего с нами не случится, мы приехали с подарками. По крайней мере, с одним подарком.
Я указал на круглый стол, который был прислонен к стене, все еще аккуратно упакованный, с наклейками «Эйр Молдова» и совершенно неподходящим значком «Хрупкий багаж».
– Глен сказал, что ты везешь его с собой, – хохотнула Анита. – Знаешь, в Молдове полно круглых пластиковых столов.
– Знаю, но этот особенный, он из «Ду ит олл», – ответил я, удивив Аниту еще больше.
– Почему ты так хочешь встретиться с этим королем?
– Ну, когда в прошлый раз я принял подобное пари и поехал в Ирландию, то встретился там с королем – королем острова Тори, – так что знакомства с королевскими особами – это традиция.
– Ясно. Можно мне с вами, ребята? Я вам пригожусь.
Возможно, неплохой идеей было ввязаться в намечающееся приключение в Сороке, потому что другой такой возможности могло больше не представиться.
– Конечно, можно, Анита. Чем больше народу, тем веселее. К тому же поможешь тащить стол, – галантно ответил я.
Крепость, как, в общем-то, и все остальное, с чем я до сих пор сталкивался в Молдове, не оправдала наших ожиданий. Просто старое круговое укрепление, к тому же закрытое. Анита, которая привела нас к ней в рамках короткой экскурсии по достопримечательностям, сказала, что внутри довольно интересно, но, чтобы туда войти, надо навестить какого-то парня, у которого ключи, и надеяться, что он дома, не вдрызг пьян и в состоянии провести экскурсию. Молдавский туризм.
Анита, которой до этого успешно удавалось вести экскурсию, рассказала, что строитель крепости, Штефан чел Маре, был двоюродным братом Влада-Дьявола, который в свою очередь, был отцом Влада-Колосажателя. Занятная семейка. Интересно, они все были убийцами-садистами или у них был менее кровожадный брат – Влад-Библиотекарь? Хорошая идея. Могу представить сцену за ужином.
Влад-Дьявол (пожевывая отрубленную руку жертвы): Ну что, Влад, как прошел твой день?
Влад-Колосажатель: Сегодня хороший день, отец, – шесть вспоротых животов.
Влад-Дьявол: Никого не сажали на кол?
Влад-Колосажатель: Никого, но у меня записаны двое на завтра.
Влад-Дьявол: Отлично. А как дела у тебя, Влад?
Влад-Библиотекарь: Ну, у меня тоже день прошел неплохо, отец. Мы оштрафовали Влада-Опоздуна за возврат двух книг на три недели позже срока, и мне восемь раз пришлось просить Влада Ревуна говорить тише в отделе справочной литературы.
Влад-Дьявол (шепотом): И где мы с Владом-Мамой дали промах в воспитании этого мальчика?
Мы продолжали идти по набережной реки Нистру с видом на Украину на противоположном берегу. На каждом берегу реки недалеко от крепости стояли заброшенные на вид блокпосты. Никакого моста, который бы соединял берега, не было. Здесь нечасто пересекали границу, так что парома вполне хватало.
– Мы могли бы заскочить в Украину на чашечку чая, – предложил я.
– Не могли бы, – ответил Юлиан, – если только у тебя есть виза.
– А мне ее не выдадут?
Юлиан рассмеялся.
– Ты не знаешь, как здесь все устроено, – сказал он. – Тебе придется подавать заявление на визу в Кишиневе, это может занять до двух недель и будет стоить сто долларов.
– Безумие, – простонал я. – Эти страны так нуждаются в притоке иностранной валюты и так усложняют въезд для иностранцев!
– Знаю, но в большинстве стран бывшего Советского Союза правят ребята, которые выросли при партийной системе и потому подозрительно относятся к Западу.
Итак, Украину посетить не удалось. Это был как раз тот случай, когда видит око, да зуб неймет.
– Какой первый крупный город в той стороне? – спросил я, указывая вперед.
– Думаю, Чернобыль.
Ладно. Тогда, может, мы не так уж много потеряли, не попав на Украину.
Чернобыль – место, где первая произнесенная при мне фраза Григора на английском имела бы смысл.
– У меня сорок три уха.
– Да, вижу. Приятно познакомиться.
Мы ушли с набережной и побрели к отелю Сороки, где мы с Юлианом собирались остановиться. Удивительно, в маленьком молдавском городке был отель, построенный для деятелей коммунистической партии, приезжавших в Сороку, а местная крепость входила в программу экскурсии, которая была для них еще одним «приятным бонусом». Скучная серая полуразрушенная громада напоминала закрытую фабрику. Я подошел к двойным стеклянным дверям и толкнул их. К моему удивлению, они открылись. Внутри не было никаких признаков жизни. Юлиан крикнул, и откуда ни возьмись появилась хмурая и неприветливая женщина. (Она, должно быть, прошла по конкурсу из сотен других хмурых и неприветливых.) Она сказала, что номер на двоих с двумя кроватями будет стоить 20 долларов.
– Это дорого, – сказал Юлиан.
– Но я не вижу богатого выбора, – ответил я. – Скажи, что мы согласны.
Тогда женщина попросила меня о чем-то и протянула руку.
– Она хочет твой паспорт, – объяснил Юлиан.
– Но я его не взял, – сказал я, понимая еще одну причину того, почему Украина для меня вне досягаемости. – Я подумал, что раз мы не выезжаем из страны… слушай, скажи, что мы заплатим вперед, и она может взять кредитку в качестве страховки, если хочет.
Хмурая и неприветливая не взяла ни того, ни другого. Для форм, которые надо было заполнить, требовался номер моего паспорта. Она была непреклонна – нет паспорта, нет ночлега. Мысль о том, что нам придется ночевать на холодной улице, не грела, но наши мольбы услышаны не были.
– Спроси, – сказал я Юлиану, – она собирается выгнать двух потенциальных платежеспособных клиентов из отеля, в котором явно никого больше нет, из-за каких-то административных мелочей?
Юлиан так и сделал, но, на свою беду, услышал раздраженный крик. Это был государственный отель, и упоминать о прибыли было бессмысленно. Эта леди попала в мир, где главным были правила, нормы и сердитый вид, и она хорошо делала свою работу. Ее бы давно повысили, если бы здесь знали, что такое повышение.
